Российские университеты рискуют остаться без будущего

Недавно президент России Владимир Путин издал указ о том, что к 2020 году не менее пяти российских университетов должны войти в сотню лучших в мире, не менее 15 – в ТОР-200. Речь идет о занятии сильных позиций в международных рейтингах. В рамках соответствующей программы был проведен конкурс и теперь 15 вузов получат около 9 миллиардов рублей на то, чтобы подняться в топ. В их числе два томских университета — ТГУ и ТПУ.

Сейчас вузы определяют, как им выполнить президентский указ. Тем временем Андрей Щербенок в Томске изложил свою позицию по этому вопросу. Послушать эксперта, работавшего во многих вузах России и других стран, пришли некоторые кандидаты в ректоры ТГУ, включая первого проректора Эдуарда Галажинского; деканы, известные преподаватели, студенты — те, кому судьба университета не безразлична.

Российские вузы будут обслуживать только бедных и глупых?

Сначала спикер рассказал, зачем нужны рейтинги. Университет является сложной системой — гораздо сложнее, чем корпорация. Эффективность корпорации оценивается по размеру прибыли. С университетом все не так просто. Различные группы стейкхолдеров- студенты, преподаватели, государство, бизнес, общественность — видят пользу университета по-разному. Конечно, все хотят получить конкретную отдачу от вложения средств, будь то деньги, время или усилия. Но мало кто может оценить ситуацию — одни (снаружи) из-за некомпетентности, другие (внутри) из-за субъективности. Более или менее оценке поддаются результаты исследований, но их эффективность проверяется только временем.

Поэтому появились рейтинги, где эксперты оценивают сотни вузов мира по различным методикам и параметрам. Главное достоинство рейтингов — то, что они привлекают людей, и дают возможность сделать выбор. Рейтинг, как выразился Андрей Щербенок, это самоосуществляющееся пророчество. Даже «неправильный» рейтинг будет работать. Высокие позиции в нем дадут университету хороших студентов и преподавателей, финансирование из различных источников, и все это позволит вузу развиваться дальше и повышать качество образования и исследований.

Проблема, которую порождают рейтинги — это поляризация. Они, фактически, делят университеты на сильные (куда стремятся все) и слабые (которые мало кому интересны). Российские вузы, увы, находятся далеко не в числе первых. Так, в авторитетном QS World University Rankings за последние несколько лет они скатились из предпоследней сотни в последнюю. При этом только 18 российских университетов попали в число шестисот вообще включенных в этот рейтинг, где наибольшее влияние на оценку оказывает такой параметр, как академическая репутация.

Самые умные и перспективные молодые люди сегодня готовы выбрать для обучения вуз в любой стране. Таков мировой тренд. Только примерно пятой части студентов важно, где расположен университет. В среднем, примерно десятая часть считает важным фактором размер платы за обучение. У остальных — совсем другие ориентиры (как раз те, которые учитываются в рейтингах). В результате складывается ситуация, когда российские вузы вынуждены конкурировать за российских же студентов на мировом образовательном рынке. Речь идет, прежде всего, о лучших студентах. Талантливые могут получить стипендию в другой стране и уехать. Богатые могут оплатить свое образование за рубежом. Таким образом, умные и богатые уезжают, а России, российским университетам остаются только глупые и бедные.

Вот, собственно, зачем нужно попадание в топы рейтингов как фактор международной конкурентоспособности. Но насколько это возможно?

В будущее возьмут не всех

На фоне роста финансирования, по крайней мере, ведущих российских вузов их показатели в международных рейтингах примерно в десять раз хуже, чем средние мировые. В РФ много университетов, прекрасных внешне. Представляющих собой «национальное достояние». Например, тот же ТГУ — старейший университет в Сибири, чей главный корпус- это памятник архитектуры 19 века. Но разве университеты — это здания?

Андрей Щербенок привел в качестве примера один из корпусов Массачусетского технологического института (MIT), одного из лидеров мировых рейтингов, представляющий собой фактически асбестовый барак с ужасной вентиляцией, где размещали те вузовские структуры, которым не хватило места в других зданиях — например, студенческий клуб по изготовлению моделей поездов. Однако сложные условия не помешали людям думать, взаимодействовать и развиваться, а наоборот — поспособствовали тому, что в этом корпусе (пока его не снесли) родилась масса идей, концепций и открытий, известных во всем мире.

Здесь стоит сказать о том, что сегодня в Томске единственным заметным крупным университетским проектом являются «Томские набережные». Его активно продвигает губернатор региона Сергей Жвачкин. Проект предполагает создание кампуса, Музея науки, и — в неопределенной перспективе — изменение всей архитектуры университетского пространства с целью создания новых городских общественных территорий. Но разве кампус улучшит образование в ТГУ? Разве музей поможет развитию томской науки в мировом контексте? Про перспективы томских науки и образования известно совсем немного (а составителям международных рейтингов, наверное, вообще ничего), зато концепцию территориального развития Томского государственного университета презентуют общественности и журналистам. Еще раз повторим вопрос, поставленный Андреем Щербенком: но разве университеты — это здания?

Да, ТГУ и ТПУ теперь придется отчитываться за очередные федеральные транши. Вопрос в том, что вузы будут делать с деньгами. Станут ли они ориентироваться на формальную отчетность или все-таки на создание базы для серьезных перспективных изменений? Ведь можно пригласить нобелевского лауреата прочитать несколько лекций и написать об этом в отчете. А можно позвать зарубежного специалиста в перспективной сфере, менее статусного, но зато такого, который готов проработать в Томске несколько лет и оставить после себя научную школу. Можно ездить на общедоступные международные конференции со стендовыми докладами, на которые никто не посмотрит, и заполнить соответствующие строчки в документах. А можно создать условия для работы и появления таких ученых, которых будут приглашать с лекциями в другие страны. И так далее.

Российские вузы не готовы к радикальным преобразованиям, считает Андрей Щербенок. В числе причин неготовности — недостаток стимулов для перемен, инерция прошлых успехов, институциональная культура и личные контракты, и даже особенности «корпоративного бессознательного». Университеты в России воспринимают собственное существование как «плоховатое», но не смертельное. Они получают деньги от государства и сырьевых компаний, преподаватели покупают машины, — в материальном смысле жизнь явно лучше, чем в 90-е годы. По формальным показателям университеты даже «развиваются». С другой стороны, угрозы, исходящие из будущего (невеселые перспективы мировой конкуренции) все-таки осознаются.

В будущее возьмут не всех, — таким оказался основной тезис лекции семинара. Все как бы находятся на перроне и поезд уже пришел. Вопрос в том, кто сможет сесть в этот поезд. Либо — из российских — не сможет никто.

Условием перемен является осознание неприемлемости текущей ситуации и готовность к радикальным решениям и даже издержкам. Если университет попал в программу повышения международной конкурентоспособности (таких, напомним, в России оказалось всего 15), то, значит, у него есть сильные стороны. Но в условиях ограниченности ресурсов невозможно вытянуть весь университет до уровня сильных кафедр и факультетов. Это значит — на конструктивном уровне — что нужно взять сильные структуры и создать из них новую систему. Новый университет будет меньше старого, зато у него появятся шансы выхода на мировой рынок.

Если вуз не хочет отказываться от кафедр, то надо экономить — попробовать их поднять с помощью минимальных ресурсов. Часть задач можно перевести на аутсорсинг. Например, студенты могут изучать некоторые дисциплины на Coursera (по информации Андрея Щербенка, один из томских вузов — ТУСУР — уже засчитывает такие курсы официально). Это сильная стратегия. Ведь студент, берущий курсы на Coursera, — это хороший студент: он знает английский язык, может общаться с иностранными преподавателями, в ближайшей перспективе — на уровне аспиранта — он легко выйдет на публикации в зарубежных журналах, а заодно, находясь пока на территории отечественного вуза, будет подтягивать преподавателей местных. В конечном счете, ученый, который является конкурентоспособным на мировом уровне — это тот, который живя в Томске, способен писать работу про Тайвань, и его будут приглашать в США для презентации результатов исследования. Но сколько в России таких ученых?

Таким образом, лучшее, что могут сделать вузы, получившие федеральные деньги, это начать процесс глубоких структурных изменений. К чести представителей ТГУ, присутствовавших на лекции, надо сказать, что никто из них не возмущался и не возражал эксперту. Правда, Эдуард Галажинский отметил, что в рамках дорожной карты ТГУ сокращение кафедр и факультетов не планируется. Но перспективы развития университета все еще в процессе обсуждения.

Лекцию-семинар Андрея Щербенка организовал научно-образовательный центр «Социально-политические исследования технологий» ТГУ, одним из направлений деятельности которого как раз являются исследования «физиологии рейтингов».

Друг Ирады Зейналовой открыл секреты биографии Иосифа Кобзона. Личная жизнь его стала известна всем, кто прочитал это.



Оцените статью
Добавить комментарий