Поскольку IT с Интернетом во главе ориентированы еще и на открытые данные, то соответствующие дорогостоящие программы должны заодно обеспечить развитие демократии: если граждане будут знать все, что происходит между чиновниками, то, теоретически, смогут оперативно влиять на работу власти с помощью, как минимум, своевременной обратной связи. Но светлое технологичное будущее все еще не наступило, а бюрократия и коррупция продолжают доминировать.
Так, неужели рациональная технология не способна справиться с порочностью чиновничества? Специалисты, которые внедряют IT в систему государственного управления, рассчитывают, что технология перестроит под себя бюрократию. Но на самом деле получается так, что бюрократия начинает использовать технологию для укрепления собственных позиций. Такой тезис прозвучал на лекции Анны Трахтенберг, старшего научного сотрудника Института философии и права Уральского отделения РАН (Екатеринбург), кандидата политических наук. Лекция состоялась в Томском государственном университете 5 марта 2014 года и была организована Центром социально-политических исследований технологий ТГУ.
С помощью многочисленных примеров лектор показала, что в истории постоянно складывается ситуация, когда специалисты, верящие в спасительную силу технологий, надеются с их помощью построить дивный новый мир. Но этого не происходит, поскольку люди реагируют на технологии совсем не так, как было предусмотрено. Например, во время войны во Вьетнаме американцами был построен инженерный барьер с датчиками (линия Макнамары), способными предупреждать появление противника. В результате не только противник научился обманывать датчики, но и люди, отвечающие за отчетность по эффективности применения системы, фальсифицировали документы, да так, что в результате количество убитых партизан, согласно бумагам, превысило все население Вьетнама.
Таким образом, технология, обещающая организованное светлое будущее, во многих случаях выступает, по большей части, как идеология: есть концепция, которая это будущее показывает, но на самом деле туда не ведет. Так, в 2005 году исследователи Кремер и Кинг на основе анализа сорокалетнего американского опыта внедрения информационно-коммуникационных технологий в систему государственного управления, пришли к выводу: информационные технологии никогда не были средством реформы, наоборот, они укрепляли иерархическую структуру бюрократических организаций, усиливая возможности менеджеров по контролю за нижестоящими структурами.
По данным другого исследования 2002 года, до 85% проектов электронного правительства заканчиваются полным или относительным провалом. В половине случаев имеет место частичное достижение целей. Полный провал отмечается в 30% случаев.
Тем не менее, в США одна IT-концепция организации государственного управления успешно сменяется другой: так, на смену «электронному правительству» пришло «открытое правительство» или «правительство 2.0», а затем «цифровое правительство», предполагающее использование «больших данных». Примечательно, что США является в этой сфере законодателем мод: несмотря на провальность подобных проектов, их запускают у себя другие страны, в том числе — Россия. В результате мы каждый раз видим неэффективное расходование средств, непрозрачность и невостребованность результатов.
С другой стороны, внедрение информационных технологий позволяет чиновникам успешно делать вид, что они организуют свою работу самым современным, даже продвинутым образом. Например, в России повсеместно внедряются многофункциональные центры (МФЦ) для оказания государственных услуг в электронном виде. Люди приходят туда лично. Однако в отчетности МФЦ могут фигурировать как достижение программ информатизации, поскольку они подключены к системе электронного документооборота.
О развитии электронного документооборота органы власти бодро рапортуют в пресс-релизах. При этом один государственный служащий признался автору данной статьи, что по утрам он, «как опытный чиновник», «выдергивает сеть», в результате чего при загрузке операционной системы «документооборот подвисает» и можно спокойно работать с бумагами, которые никто не отменял.
Свои соображения относительно использования электронных госуслуг есть и у граждан. Как отметила Анна Трахтенберг, население предпочитает общаться с государством по Интернету в тех случаях, когда речь идет о жизненно не важных вещах. Так, решать вопросы с пенсией люди предпочитают лично. А уплачивать штрафы можно и через сайт. Есть и еще одно важное преимущество личной коммуникации: российские граждане знают, что для успешного решения вопроса нужно перевести чиновника в «позицию человека». Например, поплакать у него в кабинете, как это делают бабушки. Такая «тактика слабых» становится невозможной в том случае, когда тебе предлагают нажимать на виртуальную кнопку.
Итак, ни чиновники, ни граждане не стремятся использовать для взаимодействия средства электронной коммуникации. Еще одной проблемой является частая непригодность к использованию этих средств. Разработчики не считают нужным заботится о юзабилити и проводить соответствующее тестирование. В результате далеко не каждый пользователь может понять, как пользоваться сайтом госуслуг, или даже какое ведомство выбрать для получения определенной госуслуги в электронном виде.
Ситуация складывается таким образом, что основными пользователями IT для связи с государством выступают молодые мужчины с высоким уровнем образования. В ходе обсуждения лекции также была выражена надежда на молодое поколение, которое привыкло кликать, вместо того, чтобы звонить в госучреждения и стоять там в очередях. Мол, как только они почувствуют себя гражданами, в обществе станет доминировать реальная потребность во вменяемом электронном документообороте. А пока глобальной IT-реформы не будет. Можно только немного улучшить ситуацию в отдельных местах.
Мария Митренина
