Лекция Андрея Люблинского в Studio Deza о дизайн-мышлении. Но, по-моему, о стратегии художника. Наряду с тиражированием и серийностью поп-арта, тут имеет место то, что я бы назвала разветвлением (идеи). Первичный образ играет роль стволового, а потом ветвится, где каждая ветвь — это еще одна идея с серией объектов. Причем число конечных объектов на дереве может исчисляться сотнями разных воплощений. Группируются по материалу, размеру, возможно — принципу создания и перспективам использования, вплоть до коммерческих. Из художника получается фабрика с мастерскими типа 3d-печати на аутсорсинге. Это довольно крутой способ творческого существования, и я не знаю, кто его еще воплотил. Большой комплекс объектов вокруг одной художественной идеи рассматривать интереснее, чем один объект от идеи, или даже серию (все делают серии). Но это еще и полезная стратегия, где при возникновении идеи не нужно выбирать единственный способ ее воплощения, переходя потом к тиражированию в случае успеха, а можно использовать сразу все способы, проникая своими объектами в различные сферы человеческой жизни — от уличного пространства через выставочное до спальни.
Любопытно было бы посмотреть, как такую стратегию использует, допустим, фотограф. Или создатель текстов, которого тут уже не назовешь писателем, поэтом или журналистом, потому что будут использоваться разные типы текстов, объединенные идеей, а не жанром и стилем. Тут мозги закручиваются в попытке представить.
Для художника же это отличная возможность не быть нищебродом, поскольку здесь никакая идея не является сама по себе коммерческой или некоммерческой, такого выбора нет. Сначала идея существует в виде вполне художественного, неутилитарного, концептуального образа, с разнообразными отсылками к культурному контексту, как и положено в "серьезном" искусстве. Но в процессе разветвления доходит до удобных продажных объектов. Причем какие-то крупные воплощения можно продать дорого создателям культурных сред, другие — отформатированные — бизнесу, третьи — в дизайнерской лавке или магазине подарков.
Люблинский, конечно, взламывает искусство дизайнерскими приемами, что вполне актуально, в духе contemporary art, которому никогда не хватает просто искусства, нужно захватить еще какую-то территорию. А с другой стороны, он освобождает дизайн, как художник, от ограничений не только утилитарного, но и, порой, этического толка. Пиктограмма, но Гитлер. Игрушка, но жуткая. Какие-то психоаналитические слои в обыденном.
Наконец, привлекательно его тоталитарное стремление заполнить своими объектами все, множить их и множить. Причем объекты-то "одушевленные" — человечки, или зверушки, или гибриды. И вот художник производит и производит этих существ, разными способами, в разных формах, причем существа больше стремятся к коммуникации с человеком, чем между собой, они все какие-то одинокие, ищут контакта, контакт бывает драматическим, вплоть до ритуального уничтожения существа путем сжигания, но так и формируется история существ. А что будет, когда (если) Люблинский доберется до работы с биоматериалом!
Мария Митренина
Читайте также:
Петербургский дневник — о культурных и образовательных событиях города
Что общего у современного искусства и прогулки?
Уничтожение смысла искусства с помощью селфи
Фото: Studio Deza (работа Андрея Люблинского)
