Доктор философских наук, доцент Томского государственного университета Дмитрий Галкин рассказал собравшимся о некоторых проектах крупнейшего международного фестиваля современного технологического искусства Ars Electronica, который ежегодно проходит в Линце (Австрия): последний состоялся полтора месяца назад и в очередной раз продемонстрировал миру, что техно-арт — это одно из мощных течений в глобальной культуре. Основой работы художников здесь являются сложные инженерные и компьютерные (а иногда биотехнологические) решения. Художественное измерение при этом никуда не девается, а, напротив, становится особенно сильным за счет использования неожиданных методов и материалов. Сегодня, когда любая картина заканчивает свой путь в качестве украшения чьего-нибудь дома, или, в лучшем случае, элемента постоянной музейной экспозиции, для содержательного высказывания в искусстве требуется нечто поинтереснее банальных холста и красок.
Большое количество работ на Ars Electronica-2014 были посвящены насмешливой критике текущей социально-экономической ситуации. Один из художников раздавал сертификаты на владение активами на Каймановых островах — оффшорной зоне, регистрация в которой позволяет уходить от налогов; причем подлинность сертификатов юридически опровергнуть было нельзя. Другие связали торговлю на бирже с употреблением некоего белого порошка: в буквальном смысле, чтобы совершить валютную сделку, требовалось втянуть носом порошковую дорожку. В фестивальной версии использовалась безвредная глюкоза. Еще в одном месте установили машину, которая портила шоколад отвратительными добавками, в зависимости от уровня коррупции в той или иной стране — данные о коррупции поступали от аналитических служб.
Вместе с тем, фестиваль обращал внимание и на другую сторону человеческой жизни, которую можно обозначить как философскую. Под сомнение ставились границы идентичности, этические нормы, раздел между «реальным» и «нереальным».
Для экспозиции, в числе прочих площадок, использовалось пространство действующего собора, чья история насчитывает несколько столетий. Так, сидя в окружении колонн и витражей, призванных пробуждать и поддерживать религиозное чувство, можно было надеть шлем виртуальной реальности и сначала видеть всю ту же реальную картину — наблюдать за прямой трансляцией танца настоящих людей посреди собора. А затем, согласно замыслу художника, в поле зрения входили призраки. Так, с помощью технологии, был воспроизведен процесс возникновения метафизического опыта в результате ритуальной практики в храме. Но, как знать, не является ли вера многих наших современников следствием всего лишь ряда технологических манипуляций, а не естественной частью внутренней жизни?..
Тяжелый диван, балансирующий на одной ножке (Balance From Within американца Jacob Tonski), с инженерной точки зрения являлся роботом, чье равновесие поддерживалось с помощью компьютерных расчетов. Но в качестве художественного высказывания он вызывал много вопросов и интерпретаций — его увлеченно обсуждали даже в Томске. Во-первых, это был дорогой массивный диван в дорогом, luxury, интерьере. Казалось бы, что может быть устойчивее и традиционнее, чем стабильность, обеспеченная надежным капиталом? Но нет, художник показал, что любая стабильность, даже воплощенная в качественных материальных вещах, способных прожить сотни лет, готова рухнуть в любой момент. Во-вторых, вызывало интерес, каким все же образом обеспечивается устойчивость дивана в таком совершенно неустойчивом положении. Не похоже ли это на современного человека, который умудряется сохранять себя, несмотря на многочисленные события и воздействия, желающие его сломать, столкнуть в пропасть, морально (а то и физически) уничтожить?.. И, наконец, с чего вдруг диван (а в том, что это диван, сомнений не возникает) решил встать на одну ножку, сделав невозможным его «традиционное» использование: ведь в такой позиции на него нельзя ни присесть, ни прилечь. Может, он захотел из обычного дивана превратиться в художественный объект для любования и рефлексии? Что ж, это ему удалось.
В Transfigurations британской художницы Agi Haines было воплощено ироничное, но для кого-то шокирующее «предложение» биологически модернизировать людей с младенческого возраста в соответствии с новыми особенностями изменяющегося мира. Agi Haines просто показала, как это будет выглядеть, на искусственных младенцах, которые смотрятся, как настоящие. При этом в голову одному из них встроен биорадиатор, необходимый в условиях глобального потепления; другой оснащен специальным отверстием за ухом для приема таблеток; третьему удален средний палец на ноге для удобного проникновения червя-паразита, и так далее. Дети, по всей видимости, только что пережили серию сложных операций (видны следы запекшейся крови), и мирно спят в белоснежных пеленках. Что об этом можно сказать? Хирургическое вторжение в организм с целью лечения, устранения «недостатков» и даже «улучшения» внешности давно стало обыденностью. Не показывают ли Transfigurations следующий шаг в обращении людей со своими телами? Если такие трансформации младенцев будут научно оправданы и безопасны, то что способно помешать их осуществлению?..
Взломать представления о нормальном физиологическом опыте группа художников попробовала еще и в интерактивном проекте The Machine to Be Another, позволяющем взглянуть на чужое тело как на свое собственное. Для осуществления процесса нужны, как минимум, двое — например, мужчина и женщина. Устройства в виде навороченных кибер-очков снимают тело каждого, как если бы носитель смотрел на самого себя, и транслируют этот видеоряд партнеру. Таким образом, мужчина видит себя как женщину, а женщина — как мужчину. Они прикасаются к себе, снимают одежду; их движения синхронизируются; при этом тактильные ощущения расходятся с тем, что доступно зрению: руки другого движутся вроде бы по его телу, но ты чувствуешь их своей кожей! Такой необычный опыт с эротическим подтекстом вполне может быть реализован в коммерческой массовой версии: лет через пять люди на сайтах знакомств (или даже на специальных сайтах сети Xchange) вместо фотографий могли бы «обмениваться телами» в режиме реального времени. В принципе, даже сейчас это позволяет Google Glass. С другой стороны, художники не ограничились «гендерно-эротической» историей, а поработали еще в социальном измерении, связав своей технологией здорового человека и инвалида в коляске.
А вот в работе Box (Bot & Dolly, Julia Gottlieb) в очередной раз была взломана (или проапгрейжена?) реальность физического мира: невозможное стало возможным, благодаря технологиям. Плоскость экрана превратилась в объемную коробку, внутри которой стали происходить волшебные вещи. Абстрактные формы взаимодействовали в ней так, как будто это была проекция космических процессов. При этом реалистичность ситуации придавали промышленные роботы, перемещавшие виртуальную коробку, словно по-настоящему тяжелую.
Технологическое искусство вообще нередко делает вид, будто нечто немыслимое уже осуществилось. В том же Сибирском филиале ГЦСИ недавно демонстрировался проект немецкого медиа-художника Тиля Новака с видео и чертежами вымышленных аттракционов. Искусство не знает формальных границ! Новые художники исследуют возможности свежих технологий, подобно ученым и инженерам, причем весьма нетривиальным образом, и способны помочь определить дальнейшие пути развития отношений человека и техники. Но, вместе с тем, их идеи, воплощенные в конкретных вещах и системах объектов на выставках, расширяют поле сознания зрителя порой похлеще психоактивных веществ. Благодаря художникам, мы можем встретить нечто запредельное, и даже научиться искать подобный опыт. Если только нас не остановит страх и стремление оставаться в своей колее.
P.S. следующее мероприятие, посвященное техно-арту и Ars Electronica в Сибирском филиале ГЦСИ состоится в Томске в субботу, 25 октября 2014 года в 19 часов по адресу. пер.Нахановича, 3а. Вход свободный.
Мария Митренина
Материалы по теме:
Зачем художникам свиные сердца? В Томске продолжились лекции о современном искусстве
Томский арт-форум о современном искусстве объединил даже собаку и Канта
Кремль, борщ, куранты и торт встретились на выставке современного искусства
