Перформеры честно рассказали о том, как на них реагировали в музее

По информации GlobalSib.com, накануне открытия обсуждался вопрос отмены выставки. В числе людей, причастных к такому решению, назывались чиновники томского департамента по культуре и некоторые художники старшего поколения, якобы написавшие в департамент письмо с жалобой. Однако открытие состоялось 11 сентября 2015 года, как и было задумано. Лаборатория "ТриП" встретила зрителей на лестнице своим перформансом (точнее, site-specific) "На поверхности".

После этого участники лаборатории подробно и откровенно рассказали о том, что они пережили во время работы в музее, и разобрали поведение зрителей.

Ксения Беленкова

«Еще утром, в день выставки, было не понятно, состоится наш перформанс или нет.  Не потому, что мы были не готовы выходить в пространство музея, а потому что город волновался и волновал нас. Вопросами, выяснением деталей (видимо, их можно предугадывать), установками, запретами.

По ощущениям, город  боится слова «перформанс»,  как будто за этим словом обязательно должно следовать нечто из ряда вон выходящее и непременно провокационное.  Конечно же, работая с перформансом, ты, так или иначе, сталкиваешь зрителей с собственными границами, меняешь их взгляд  на события, позволяешь созерцать.  Но всегда ли это должно сопровождаться намерением провокационного характера?  

После долгих раздумий об абсурдности ситуации и с некоторым напряжением в теле, мы приняли окончательное решение – быть на выставке, не смотря ни на что.

Пространство музея меняется в присутствии посетителей, становится более официальным, торжественным, вытянутым, жестким.  Все поверхности здания прикрывают свою  «несовершенность».  Когда мы работали в пустом помещении (без посетителей) все внимание было направлено исключительно на фактуру поверхностей,  с которыми мы взаимодействовали, на геометрию.  Это момент открытого диалога со зданием.  Наличие посетителей немного изменило фокус  нашего внимания.  От взаимодействия с поверхностью переключались на взаимодействие  с  людьми, точнее на наблюдение за реакцией тела, на изменение движения от привнесенного посетителями (фразы, заполнение пространства, запахи и пр.).  Это сделало сам процесс глубже,  а пространство наполнилось.  Мешали ли мы людям, пришедшим на выставку? Думаю, нет.  Возможно, мы и затрудняли свободный поток перемещения посетителей, но это позволяло некоторым людям обратиться к своему телу, к его возможности свободно перемещаться в любой ситуации».

Перформеры честно рассказали о том, как на них реагировали в музее Перформеры честно рассказали о том, как на них реагировали в музее

Алина Долженко

«В этот раз мы пытались существовать в пространстве художественного музея на открытии выставки «Регион 70». Было задумано, что мы начнем перформанс на лестнице и переместимся в залы с картинами, но объемы и поверхности лестниц были так хороши, что уйти с них не получилось. В пролетах со светом и видом из окон крайне уютно находиться. И если на репетициях можно было спокойно существовать наедине с этой прекрасной геометрией, то во время открытия кроме нее были и другие люди. Это было самым сложным: учитывать не только пространство, но и посетителей. Часть из них останавливались и подолгу наблюдали за перформансом. Часть была недовольна, что, идя по лестнице, приходилось перешагивать через лежащих перформеров. Пока я катилась по ступенькам вниз, услышала приблизительно такие реплики: «Вообще-то, идти очень неудобно. Очень неудобно. Очень!», «А, это идиотизм, понятно». «А можно перешагнуть?», «Человек, ты же не будешь расти!». Сложно сказать, какая из тем стала более важной: исследование поверхностей или причинение неудобства. Пожалуй, этот перформанс оказался для людей, попадавших внутрь него, гораздо более физически раздражающим, чем любой из наших предыдущих. Желание произнести в адрес очевидно не собиравшихся вступать в диалог перформеров неодобрительные или саркастические слова, кажется, связано с необходимостью снять напряжение от ненормальной ситуации. В нормальных ситуациях люди не лежат в публичном пространстве. Взаимодействовать непосредственно с ним разрешено только подошвам обуви, но не самому человеку. Чтобы сесть или лечь, нужно воспользоваться специально предусмотренными для этого местами. А нарушение негласных правил недомашних пространств может активно осуждаться.

Некоторые посетители были не так погружены в причиненный им дискомфорт, как в жажду взаимодействия: «А можно их потрогать?» — «Хочешь потрогать?» — «Да, особенно вон ту девушку погладить». Кажется, имели в виду меня. Гладить мою стрижку не стали, но сели рядом сфотографироваться. Сказанную фразу «сфотографируй меня с ними, как будто я тоже участвую» было слышно не один раз. В какой-то момент я почувствовала себя настоящим музейным экспонатом, к которому подходят, чтобы сделать фото. На этом сходство с объектом галереи не закончилось, его подсказали сами посетители выставки: «Что они делают?» — «Это как живые картины». И еще: «Перформеры? А с ними можно поговорить?» — «А ты в музее с картинами разговариваешь?»

«Как будто тоже участвовать» пробовали многие. Возможно, на других выставках художественного музея люди не позволяли себе так фамильярно обращаться с его пространством. Кто-то пробовал сидеть на ступеньках, самые смелые ложились в пролетах. Многие провели сидя на подоконнике чуть ли не весь час до закрытия музея, тем самым нарушив запланированную структуру перформанса, но дав нам возможность нам начать действовать более спонтанно.

Если честно, полностью погрузиться не удалось. Возможно, потому что мы имели определенные ожидания о том, как все должно пройти, но они никак не могли выполниться, потому что музей пустой, к которому мы привыкали в течение нескольких дней, и музей, полный людей, это два совершенно разных пространства».

Перформеры честно рассказали о том, как на них реагировали в музее

Перформеры честно рассказали о том, как на них реагировали в музее

Денис Маслов

«Про пространство. Перформанс состоял из нескольких этапов. Этапы различались по состоянию присутствия и занятости внимания теми или иными задачами. Первый этап перформанса — создать структуру и сохранить. Создание происходило путем вспоминания последовательности действий. Сохранение было в осуществлении удерживания внимания на участниках перформанса. При нарушении структуры перформанса с внешней стороны, в виде замечаний, пересечения траектории, вниманием цеплялся за последовательность, структуру действия, пытаясь удержать внимание. Спустя минут двадцать, волевое усилие по поддержанию структуры уже не требовалось, образовалось второе пространство, параллельное пространству приходящих зрителей. При этом пространство перформанса воспринималось отстроенным и вертикальным по отношению к пространству приходящих зрителей. Наблюдал интерес, начать обживать – импровизировать в отстроенном пространстве, налаживая горизонтальные связи из уже имеющихся элементов, но в импровизационной последовательности. Если решение не принято до конца, то наблюдается выпадение из состояния и обратный вход облегчен существованием уже имеющейся структуры. Следующий этап, ближе к концу — это перформанс в перформансе, когда как раз началось появление импровизации на базе готовой структуры, воспринималось это как следующий шаг или этап самого перформанса.

Про взаимодействие с людьми. Люди мной воспринимались в нескольких качествах присутствия. Человек — зритель. Человек-наблюдатель. Человек-участник, соучастник.

Дальше всего от восприятия перформанса человек- зритель, так как смотрит через призму ожидания, погружен в контекст поиска подтверждения, наличия суждений. Человек-наблюдатель — это человек, который для себя еще не идентифицировал само действие, погружен вниманием в происходящее действие только за счет интереса и любопытства. Характерный пример разницы между наблюдателем и зрителем был мной идентифицирован, когда хранительница объясняла происходящее людям, которые замешкались и никак не могли понять, как с этим быть. В тот момент, когда хранительница объясняла происходящее действие, она была дальше от перформанса, чем направленное внимание интересующегося. Человек-соучастник — это человек, который оказался в пространстве действия помимо своей воли, (таких, кто специально бы это сделал, я не увидел). Некоторых людей пространство включало в соучастники, стоило им только зазеваться и они уже идут с тем же движением или в той же последовательности, с тем же вниманием, что и мы.

Что отмечаю для себя. Нейтральное действие по отношению к человеку, воспринимается как бездействие в системе координат смотрящего человека и дает возможность человеку проявить свои актуальности: мысли, чувства, эмоции. Создание параллельного пространства в виде перформанса, дало возможность людям иметь несколько позиций и принуждало к мышлению, идентификации происходящего».

Перформеры честно рассказали о том, как на них реагировали в музее

Перформеры честно рассказали о том, как на них реагировали в музее

Перформеры честно рассказали о том, как на них реагировали в музее

Фото: Наталья Банникова

О других перформансах Лаборатории "ТриП"

Гламурной девушкой перформанс не испортишь

Как перформеры были городом: опыт нового искусства в уличном потоке



Оцените статью
Добавить комментарий